Алан ДЗАГОЕВ: «Без страсти на поле я никто и звать меня никак»

Не было на уходящей неделе фигуры более обсуждаемой, чем полузащитник ЦСКА. А что он сам думает о фоле против Шуленина, издержках собственной репутации и способах ее улучшения? Ответы на эти вопросы корреспондент «СЭ» получил в непростой, но достаточно искренней беседе.

ИЛИ ТЫ ИДЕШЬ В БОРЬБУ ВСЕГДА, ИЛИ НИКОГДА

– Об удалении в матче с «Волгой» не высказался только ленивый. Разброс оценок при этом феноменальный – от обвинений вас во всех смертных грехах до полного отрицания какой-либо вины. Осталось только узнать ваше собственное мнение?

– Эпизод был абсолютно игровым. Мяч отскочил от Вернблума, и я побежал за ним. Шуленин в этот момент находился за моим плечом, по диагонали, я его толком даже не видел. Когда уже прыгал за мячом, заметил краем глаза, что соперник тоже летит на него, причем двумя ногами вперед. В такой ситуации нужно ставить ногу максимально жестко – иначе ее просто оторвут. Также я отделался только порванной бутсой – судья, кстати, ее видел.

– Но если смотреть повтор, то создается полное ощущение, что вы прыгаете не на мяч, а на ногу нижегородца.

– Да, я видел, что на одном из повторов картинка выглядит страшно, но на самом деле у меня и мысли не было атаковать соперника. Тянулся за мячом и ставил ногу так, чтобы и его оградить, и самому не пострадать. Если смотреть внимательно, то левую, ближнюю ногу соперника я вообще не задел, а попал шипами по правой, причем уже падая, по касательной. Как тут можно говорить о намеренном прыжке в ногу, честно говоря, не пойму.

– Между тем многие считают, что вы просто мстили Шуленину за жесткий стык, случившийся минутой ранее.

– Это полная ерунда – хотя бы потому, что когда я бежал за мячом и увидел ноги вылетающего из-за плеча игрока «Волги», то даже не успел рассмотреть, кто это. Никакого злого умысла у меня не было и быть не могло – это поймет каждый, кто рассмотрит эпизод с самого начала, а не только его концовку.

– Тогда, быть может, речь следует вести не о злом умысле, а об излишних эмоциях после упомянутого стыка?

– Не было никаких чрезмерных эмоций. Я шел в борьбу за мяч и не намерен был уступать – только и всего. Когда критикуют по делу, я и слова не говорю, потому что заслужил, но здесь-то ничего, кроме обычной борьбы, пусть и очень жесткой, не случилось.

– Однако повернись при этом все немного иначе – и травма соперника могла оказаться куда более серьезной.

– Это было бы ужасно, поскольку прекрасно знаю, что такое травмы, и желать их кому бы то ни было из коллег по ремеслу для меня – за гранью. Но футбол – игра жесткая, и никто здесь от повреждений не застрахован. Слава богу, что у Шуленина оно оказалось незначительным.

– Вы с ним общались?

– Да, позвонил ему, извинился за неприятный стык, спросил, как дела. Нормально поговорили. И он тоже, кстати, воспринял эпизод исключительно как игровой и подтвердил, что такие случаются в каждой игре.

– Зачем вообще идти в такую жесткую, чреватую травмами борьбу в центре поля?

– Наверное, со стороны это действительно вызывает удивление. Но на поле ты либо идешь в борьбу всегда, либо не идешь никогда. Как только начинаешь делить эпизоды на важные и незначительные, то сам не замечаешь, что из игры фактически выпал. Не говоря уже о том, что даже секунда размышления над тем, надо ли именно сейчас себя поберечь или нет, может оказаться решающей. Кто-то скажет, что при счете 2:0 жесткость можно и поубавить, но ведь с «Динамо» мы тоже вели 2:0 – и чем все закончилось? Убежден, что расслабляться нельзя ни на минуту – игра сразу накажет.

– На заседание КДК вас впервые пригласили?

– Нет, был там уже после стычки с Уилкширом. Тогда, помню, волновался страшно, а сейчас пришел совершенно спокойным.

– Потому что знали уже, что будет происходить?

– Потому что не чувствовал за собой вины – в отличие от первого раза, когда действительно сорвался и понимал это. И очень надеюсь, что это – последний мой визит туда.

– Для этого надо как минимум улучшить свою репутацию – при клейме «рецидивиста» вас за любой стык, даже самый игровой, могут «привлечь». Особенно если будете идти в них так безрассудно.

– Любой тренер говорит своим футболистам: «Каждый эпизод надо доигрывать до конца». По моему глубокому убеждению, игрок не должен даже мысли допускать о какой-то слабине. Да, у меня, к сожалению, были случаи, в которых повел себя неправильно, сорвался под влиянием эмоций. Сам себя корил за них больше, чем кто бы то ни было. Но если при любом игровом стыке мне их будут припоминать… По такой логике с футболом вообще надо заканчивать, потому что виноват буду всегда, независимо от фактов. Хотя, с другой стороны, если любой мой поступок обсуждают неделями, значит, всех интересую, значит, от меня всегда ждут классной игры. Наверное, это две стороны одной медали.

– И тем не менее репутацию надо исправлять.

– Сделать это можно только на футбольном поле – словами никому и ничего не докажешь. Как бы там ни было, буду продолжать играть с полной отдачей, не избегая стыков.

СРЫВЫ ПЕРЕЖИВАЛ ОЧЕНЬ ТЯЖЕЛО

– Но без вспышек ярости, которые случались раньше? Или они тоже могут повториться? Что можете возразить тем, кто считает: Дзагоев просто-напросто не способен управлять своими эмоциями?

– Я очень много думал об этом. Плюс неоднократно разговаривал с Леонидом Викторовичем (Слуцким. – Прим. Б.Л.). И мне кажется, что сумел измениться. В любом случае – с секундными вспышками борюсь, как только могу. И верю, что поводов говорить о Дзагоеве в негативном ключе больше не дам. Но выходить на поле абсолютно спокойным невозможно – футбол без эмоций мертв. А уж у меня от них зависит вообще все. Без страсти на поле, без полной погруженности в игру я никто и звать меня никак.

– Еще одной стороной вашей нынешней репутации является повышенное внимание провокаторов…

– Все зависит только от меня самого. А провокаторов надо наказывать не ударами по ногам, а голами – я это прекрасно понимаю. И всеми силами стараюсь действовать только так.

– Ваша статистика в сборной – всего две желтые карточки за 30 матчей – свидетельствует о том, что там вы уже научились держать себя в руках?

– Учитывая призывы тех, кто советует не брать меня в Бразилию из-за неблагонадежности, должен бы вроде ответить: да. Но на самом деле никакого отличия между сборной и клубом не существует – на поле и там, и там выхожу с абсолютно одинаковыми мыслями.

– Мысли-то одинаковые, а вот статус разный. Помню, Валерий Газзаев рассказывал мне, как держал вас в «ежовых рукавицах», ругая даже после отличных матчей. Может, такого кнута в клубе и недостает?

– Со времени работы с Валерием Георгиевичем, о которой вспоминаю только с благодарностью, я уже достаточно повзрослел (улыбается). И сам все прекрасно понимаю, без всякого кнута. Повторю: работаю над собой постоянно. Даже не над сознанием (тут все в порядке) – над подсознанием.

– Интересно, что вам говорит супруга, когда вы приходите домой и объявляете, что оштрафованы на месячную зарплату?

– Она всегда меня поддерживает. Даже при штрафах. Мое психологическое состояние тревожит ее в таком случае гораздо больше потери денег.

– Не беспочвенно?

– Естественно. Если кто-то думает, что я забываю о любом происшествии сразу же, то, мягко говоря, заблуждается. Переживаю каждый подобный случай очень тяжело. Моя семья помогает приходить в себя.

– А партнеры по команде? Как они относятся к вашим срывам? «Пихают» потом?

– Скорее шутят. Хотя и серьезные разговоры, конечно, были. Но без злости. Мы все – одна команда.

– Во внешнем мире есть и такое объяснение: Дзагоев поймал звездную болезнь и перестал себя контролировать.

– Мне кажется, что подобное мнение могут высказывать только те, кто знает тебя достаточно близко и видит, как ты себя ведешь ежедневно или хотя бы регулярно. И если мне кто-то из членов моей семьи, партнеров по команде или друзей скажет нечто подобное, постараюсь понять, с чего он это взял, в чем я могу быть не прав. А вот на тех, кто ставит диагноз человеку, с которым лично даже незнаком, обращать внимание не стоит – потому как отвечать им все равно бесполезно. Надо делать свое дело, а не кому-то что-то доказывать.

– Считается, что, женившись и тем более став отцом, человек должен остепениться. А у вас все как-то наоборот…

– Мне кажется, что это напрямую никак не связано: выходя на поле, ты забываешь обо всем, ты весь в игре, а иначе не стоит и бутсы надевать.

– При этом ваша игра, по общему мнению, – не жесткие стыки, а кружевные комбинации. Откуда же агрессия?

– Без агрессии – в хорошем смысле слова – в нынешнем футболе делать нечего. Особенно в отборе мяча, без которого никакая кружевная комбинация не начнется.

ПО БОЛЬШОМУ СЧЕТУ НИЧЕГО В ФУТБОЛЕ ЕЩЕ НЕ ДОСТИГ

– Как вы сами считаете, Дзагоев образца своего дебюта в ЦСКА, так всех поразившего, и нынешний – сильно отличаются друг от друга?

– Наверное. Тогда я, с одной стороны, был легче и быстрее, но с другой – торопливее и прямолинейнее. Сейчас стал мощнее, опытнее, лучше понимаю игру, могу разнообразнее ее варьировать.

– При этом меньше забиваете и отдаете голевых передач.

– А вы не заметили, что и моя позиция на поле изменилась? (Улыбается.) В этом году чаще всего действовал в опорной зоне и, если вы обратили внимание, когда выхожу именно туда, мы ни разу не проиграли. А это куда важнее личных показателей.

– То есть вы считаете, что продолжаете расти как футболист?

– Уверен в этом. Хотя, безусловно, хочется более высоких темпов этого роста.

– Нет ли доли истины в том, что они не так быстры, как хотелось бы, потому что вы уже кое-чего в футболе добились и тот, голодный до успехов мальчик, часами не уходивший с полянки, остался в прошлом?

– На самом деле ничего я еще не добился. Если судить по большому счету, конечно. Признаюсь вам, что в детстве, засыпая, мечтал совсем о другом. Но о чем – не скажу (улыбается).

– Мне кажется, что догадаться здесь как раз нетрудно. Но для исполнения тех ваших желаний очень важно проявлять себя не только в чемпионате России. Между тем Фабио Капелло Алану Дзагоеву не очень пока доверяет. Может, ваши срывы как раз тому и причина?

– У нас с Фабио был разговор на эту тему. Капелло – опытный тренер, и мне кажется, что он больше смотрит на игру, а не на привходящие обстоятельства. Получалось так, что в той тактической схеме, по которой сейчас играет сборная, мне не было места в стартовом составе – моя потенциальная позиция прочно занята Широковым. В этом смысле перевод в опорную зону дает гораздо больше шансов. Вот и с Израилем вышел на поле именно туда, и вроде бы Фабио положительно оценил мою игру. Это внушает некоторый оптимизм. В любом случае сделаю все от меня зависящее, чтобы заслужить право поехать в Бразилию и не быть там статистом.

– Для этого надо как минимум ярко провести финиш чемпионата России. Борьба за второй чемпионский титул вызывает такие же эмоции, как за первый?

– Те чувства, что я испытал после первой своей победы в чемпионате России, были столь яркими и столь классными, что хочется еще и еще. Поэтому желание выиграть новый титул даже сильнее.

– Как расцениваете шансы на это?

– Как вполне реальные, особенно учитывая график оставшихся матчей.

– Забирать очки у аутсайдеров проще, чем биться с прямыми конкурентами?

– Просто на финише никому не бывает. И я, если честно, предпочел бы сыграть в последних турах не только с «Локомотивом», но и с «Зенитом», от которого мы тоже отстаем. Но объективно наш календарь благоприятнее, чем у соперников.

– Кто из них более опасен?

– Оба сейчас в порядке. Да и «Динамо» не стоит сбрасывать со счетов.

– А если перейти на личности – кто из игроков сборной в других клубах радует в преддверии Бразилии своей формой?

– Кокорин. Широков. Оба могут летом блеснуть, но особенно выделил бы Сашу, который очень сильно прибавил и может на чемпионате мира удивить всех.

Борис ЛЕВИН
«Спорт-Экспресс», 05.04.2014